Жесть - Страница 98

Марина изучающее посмотрела на собеседника. Поймет? Или отмахнется? Маска проклятая… Он подмигнул ей сквозь прорезь:

— Ну поделись, девушка, поделись. Рискни, вдруг я не такой лапоть, каким кажусь.

— Просто я немножко в теме. Серийные маньяки бывают только двух видов. Первые — психопаты, вторые — параноидальные шизофреники. А что такое психопатия? Это когда человек в состоянии войны со всем миром, всё у него вызывает раздражение и отторжение. Они чужие на Земле. Отсюда — обязательная и часто неконтролируемая агрессия. Они очень упорны. Так вот — то, что мой клиент не психопат, я убедилась, когда мы в переделку попали…

— С Берией?

— Ты уже все знаешь? Да, нас чуть не убили и не трахнули. Именно в таком порядке, как обещал Берия… Но этот жуткий монстр в драке показал себя таким слабаком и рохлей, что плакать хотелось… короче, не психопат он, зуб даю. Не придуривался же он в минуту смертельной опасности? У настоящих психов, бывает, нечеловеческая сила появляется, я даже писала об этом. А наш постоянно рефлексирует. Попадись бандюгам нормальный психопат, от этих отморозков мокрого места бы не осталось.

— Так. Пока логично.

— С шизофреником — еще проще. У больного должна быть нарушена критика, он не воспринимает чужие аргументы, связанные с его состоянием. А что наш? Иногда соглашается, иногда нет. Совершенно контактен. Понимает, что с ним не все в порядке. Идея про «Ад на земле» для него не догма, скорее метафора, раз уж он способен ее обсуждать и даже корректировать. Но самый убойный аргумент — это явная ремиссия на фоне отмены лекарств. Понимаешь, уколы ему не делают, а он почему становится все более нормальным. Мучительно борется с абстиненцией, вызванной отменой лекарств… Ремиссия — это…

— Я знаю слово «ремиссия». К чему ты клонишь? — напряженно спросил Терминатор.

— Если он не психопат и не шизофреник, то кто он? И почему, если он психически здоровый убийца, его держали в психушке, а не в тюрьме?

Послышался звук подъезжающей машины. Терминатор с Мариной все глядели друг на друга, словно продолжали разговор глазами. Пес на улице остервенело залаял и загрохотал цепью. Терминатор неторопливо встал, выглянул в окошко, слегка отодвинув штору.

— Похоже, за тобой, — сказал он маньяку. — Недолго бы ты там дышал воздухом…

Тот посерел, словно пылью вдруг покрылся.

— Понимаю… Все идет… по плану…

Марина прерывисто вздохнула.

— Извини, что так вышло. Не хотела я тебя сдавать, правда…

Машина на улице забибикала. Пес зашелся лаем.

— Да нет же, всё правильно вышло, — отозвался маньяк.

Терминатор снова посмотрел в окно. Прапорщик стоял возле своего УАЗа и нетерпеливо давил на сигнал. Мент бы запросто прошел в дом без приглашения, да уж больно длинная цепь была у собаки.

Терминатор резко обернулся и посмотрел маньяку в глаза. Светлые глаза его пылали.

— Слушай, ты… По плану у него! Христосика нам даешь?

— Что я даю?! — с неожиданной злостью отозвался тот. — Все уже! Сдавай меня — и гуляй!

Терминатор, прошагав в конец свого жилища, отодвинул занавеску.

— А ну-ка… Давайте оба сюда, быстро! И не дышать!

Куртку Марины он кинул туда же, за занавеску. Убрал со стола второй стакан и задвинул стулья. Только потом открыл дверь на улицу и свистом отозвал собаку.

…В закутке обнаружилась крайне занятная экспозиция. Отглаженная форма десантника — на плечиках. Вымпелы, вырезки из газет, любительские фотографии — по стенам. Восточный ватный халат, подшивка журналов «Советский воин», какие-то камни (надо полагать, привезенные из гор). Полка с книгами (Ремарк, Хэмингуей, Богомолов, Лермонтов). Прямо-таки музей. Комната боевой славы…

Здесь хозяин троллейбуса сохранил одно-единственное кресло. На нем сидел маньяк, честно стараясь не дышать.

Впрочем, то, что происходило по другую сторону занавеса, было гораздо важнее.

— Слышь, тут чрезвычайное… — сказал мент с порога.

— Да знаю я все. Меня вчера уже достали. И гатчинские заезжали, и ваши, и даже из города… Чего, так и не нашли его?

— Да он верткий, сука… И с бабой еще этой — чернуха какая-то. Мы Берию взяли, он поёт — они, типа, вместе с ней… Валентина на вилы пристроили…

— Хорошее дело. Давно пора. Ты присаживайся, в ногах правды нет…

Мент подсел к столу, с удовольствием расстегнувшись.

Марина узнала нового гостя. Это был тот самый пожилой прапор, который встретил их с Павлом на шоссе возле брошенного КАМАЗа, а потом летал с ними на вертолете.

— Ты, короче, смотри — баба, короче, тоже мутная, — сказал мент, постукивая ребром ладони по столу. — Двоих байкеров завалила. Орлика искалечила так, что лучше бы тоже завалила. Антох убежал, все бросил, даже моцыль свой…

— Правильно, на моторе далеко не уедешь, да еще на паленом. Самым умным паренек оказался, даром, что детдомовский.

— Да подожди, я тебе про бабу… Я думаю, может, и опера — она… они? Берия говорит, Валентина тоже она… маньяк вилами, потом она — контрольный в голову.

— Ты только сам не шизей, дед… Опера — Орлик с Вороном. А за бабой твои байкеры потом весь день гонялись

— Какой я тебе «дед»! Говори, да не заговаривайся!

— А баба за нас всю работу сделала. Банды больше нет. Даже двух банд нет. Теперь насчет Берии… контрольный в голову — надо же придумать! Из какого ствола? Из его собственного?

— Труп Валентина сгорел до золы, какая теперь экспертиза… пули в башке нет…